Уильям Кентридж — художник и режиссер, собирающий динамические коллажи, из осколков подлинного мира выклеивающий собственную реальность. К неоконченной опере Альбана Берга его излюбленная техника подходит как нельзя лучше: фрагменты жизни Лулу фантасмагоричны и реальны в одно и то же время. 

«Лулу» — одна из самых ярких и спорных партитур ХХ века. Берг начал работать над ней после феноменального успеха «Воццека», доказавшего, что новые композиторские техники можно соединить с театральной увлекательностью, хорошо разработанными характерами и доступностью для слуха даже неискушенного зрителя. Однако в «Лулу» его интересовали другие ситуации, и говорить о психологической достоверности применительно к персонажам этой оперы было бы некорректно. Основой либретто стали экспрессионистские тексты Франка Ведекинда, скандальные и полузапретные. Берг искал для них адекватное музыкальное выражение, не стремясь обуржуазить, но и не превращая экспрессию в гротеск. 

Ведекинда интересовали проблемы пола, поиски новой морали, характерные для эпохи fin du siècle. «Плоть обладает своим особым духом», — утверждал драматург. Этот «дух плоти» и стал основой для картины мира, воссозданной им в дилогии о Лулу. Лулу, искусительница рода людского, губит одного за другим всех, кто поддается ее соблазну. Она в одно и то же время и демон, топчущий в грязь все кумиры людей, и прекраснейшее явление, потому что она возвышает пафос жизни, заставляет каждого изжить до конца все, что в него заложено. 

Уильям Кентридж утверждает: «В этой опере нет ни злодеев, ни положительных героев. Ни один из характеров нельзя считать определенным раз и навсегда. Безусловно, мы можем определить «Лулу» как мелодраму — эмоции перехлестывают через край, к финалу сцена усеяна трупами, но мотивы и поступки каждого из персонажей не укладываются в шаблон. К каким непредсказуемым последствиям приведут каждого из героев их навязчивые желания?»

Укротитель зверей приглашает зрителей посетить его зверинец и полюбоваться на «змею Лулу».

Лулу позирует для портрета в присутствии своего любовника доктора Шёна, состоятельного шеф-редактора. Художник домогается Лулу, но тут в комнату входит её муж, Врач, и умирает от потрясения и разрыва сердца. Лулу понимает, что она теперь богатая вдова.

Лулу замужем за Художником. Она с удивлением узнаёт, что Шён – когда-то подобравший Лулу на улице, давший ей образование и сделавший своей любовницей,  – помолвлен. Приходит старик Шигольх, то ли отец Лулу, то ли бывший любовник. Шён теперь хочет расстаться с Лулу, чтобы выгодно жениться. Он рассказывает Художнику о прошлом его жены, и тот в ужасе перерезает себе горло. Шён поражён равнодушной реакцией Лулу на самоубийство мужа, а она говорит Шёну, что он всё равно женится на ней.

Через какое-то время Лулу выступает в балете, который сочинил сын Шёна Альва. У себя в гримёрке она рассказывает Альве о своём последнем воздыхателе, принце. Заметив в зрительном зале Шёна с невестой, Лулу отказывается выходить на сцену. Приходит Шён и просит Лулу не препятствовать его браку, но в итоге понимает, что не в силах расстаться с ней. Под диктовку Лулу он пишет письмо своей невесте и расторгает помолвку.

Шён и Лулу женаты, но у Лулу по-прежнему масса поклонников, в том числе – лесбиянка графиня Гешвиц. Графиня, Шигольх, Акробат и Гимназист собираются в особняке Шёна,  и трое мужчин признаются в любви к Лулу. Приходит Альва и тоже признаётся ей в любви. Разгневанный Шён требует, чтобы Лулу застрелилась и не портила ему репутацию. Лулу отвечает, что она такова, какая есть, и никогда не притворялась другой. Когда Шён толкает её на колени, Лулу стреляет ему в спину и умоляет Альву не выдавать её полиции.

Оркестровая интерлюдия, изображающая арест Лулу, суд над ней, заключение в тюрьму, заболевание холерой и побег из больницы, устроенный графиней, которая  поменялась одеждой с Лулу и заняла её место.

Альва, графиня и Акробат ждут Лулу в прежней квартире Шёна. Когда она появляется, Акробат, видя, как она подурнела, уходит, пригрозив выдать её полиции. Оставшись один с Лулу, Альва вновь уверяет её в своей любви и соглашается уехать с ней в Париж.

В парижском особняке Альвы на праздновании дня рождения Лулу несколько мужчин пытаются шантажировать её, угрожая выдать полиции за убийство Шёна. Лулу разражается слезами. 

Поднимается суматоха, когда становится известно, что акции компании, куда инвестировали многие из гостей, рухнули, и все разорены. Лулу удаётся воспользоваться этим и бежать, разминувшись с полицией.

В грязной лондонской мансарде Шигольх и Альва, немощный и больной, ждут, когда вернётся Лулу, ставшая проституткой. Она приводит клиента. Когда тот уходит, приходит потерявшая всё своё состояние графиня Гешвиц и приносит портрет Лулу. Лулу и трое её воздыхателей размышляют о том, как их судьбы оказались связаны с этим портретом. Лулу снова уходит на улицу и приводит очередного клиента. В неловкой попытке защитить Лулу Альва нападает на него, тот проламывает ему череп и уходит. Лулу в отчаянии убегает на улицу. Шигольх оттаскивает тело Альвы подальше и исчезает. Графиня с тоской подумывает о самоубийстве, но тут приходит Лулу с очередным клиентом – Джеком-Потрошителем. Они спорят о цене и уходят к ней в комнату. Раздаётся крик Лулу – Джек убил её. Графиня бросается на помощь, но Джек наносит ей удар ножом и уходит. Графиня умирает с именем Лулу на губах. 

«Лулу» в постановке Уильяма Кентриджа на сцене Metropolitan Opera – великий спектакль из коллекции TheatreHD. Прямая трансляция оперы прошла 21 ноября 2015 года, видеозапись остаётся с нами навсегда – и это повод сказать спасибо технологиям XXI века.

«Лулу» Альбана Берга – практически эротический триллер. Опера, создававшаяся по мотивам декадентских пьес Франца Ведекинда с 1929-го по 1935-й год, осталась незаконченной. Третий акт был дописан Фридрихом Церхой к премьере 1979-го, сам Берг успел сочинить только два акта; ходит легенда, что жена Берга пыталась воспрепятствовать и их постановке – из ревности к героине. Действительно, если к кому и стоит ревновать, так это к невероятной стихии по имени Лулу; не распутнице, хотя, конечно, такая ханжеская трактовка образа встречается, но к воплощённой жажде жизни.

В финале либретто отправляет героиню, низринутую с высот буржуазного благополучия в нищету, на панель. В 1926-м году (за три года до экранизации Георгом Вильгельмом Пабстом «Ящика Пандоры», одной из пьес Ведекинда, использованной при создании оперы) в СССР на студии «Белгоскино» был снят остросоциальный фильм «Проститутка», оперативно запрещённый набиравшей обороты цензурой. Я вспомнил о нём не столько из-за пристрастия Уильяма Кентриджа, постановщика «Лулу» в Met, к советскому модернизму, а из-за второго названия – «Убитая жизнью». Лулу Берга погибает от руки Джека-Потрошителя, но даже в самом плачевном состоянии, на лондонском дне, продающей себя чёрт знает кому, язык не повернётся назвать её «убитой жизнью». Мистический убийца Джек-Потрошитель – единственный, кто мог уничтожить Лулу, будучи, по сути, синонимом смерти, её инфернальным посланником на Земле. Тогда как Лулу и есть жизнь, «земной дух» (так называется другая пьеса Ведекинда, лежащая в основе либретто), который не сломить никому из рожденных. Дух, как говорится в Евангелии от Иоанна, дышит, где хочет. Применительно к Лулу можно дополнить цитату: и с кем хочет. В заголовке этого текста есть неточность, допущенная ради красного словца; среди фигурирующих в опере мужей, любовников и клиентов героини одна – женщина, графиня Гешвиц (в исполнении роскошной американской меццо-сопрано Сюзан Грэм); страсть Лулу не знает границ – гендерных в том числе.

В минувшем десятилетии было несколько резонансных версий «Лулу». В один год с Кентриджем Дмитрий Черняков поставил оперу Берга в Мюнхене – весьма степенно, хотя и с той же экспрессивной звездой, немкой Марлис Петерсен, что играет Лулу в Met. За три года до Кентриджа в берлинской Komische Oper «Американскую Лулу» выпускал Кирилл Серебренников; в том спектакле партитура Берга подверглась авторской переработке современного австрийского композитора Ольги Нойвирт, она же досочинила третий акт. Заглавную партию исполняла американка Марисоль Монтальво, уже участвовавшая в базельской версии «Лулу» испанца Каликсто Бьейто, после чего интернет стал пестреть любительским видео с комментариями такого рода «Amazing full frontal nude display by the American soprano». У Кентриджа и его художника по костюмам Греты Гойрис нагота героини мнимая, но это чёрно-белое графическое озорство выглядит едва ли не непристойнее и соблазнительнее, чем просто обнаженное тело.

Уильям Кентридж – современный художник; во владении техниками – мультиинструменталист: он и живописец, и перформансист, создатель хитрых театрализованных инсталляций и насколько минималистичной, настолько и изощрённой анимации. Уроженец Йоханнесбурга, много лет провел в Париже и всегда страстно увлекался русским авангардом, в чём мы могли убедиться на огромной выставке Кентриджа в «Гараже». Тогда же, в 2011-м, художник показывал в Москве свой перформанс «Я не я и лошадь не моя», вдохновленный гоголевским «Носом», увиденным сквозь красное революционное зарево и кровавое большевистское марево 1920-х. Оперу Шостаковича «Нос» Кентридж ставил в той же Met – спектакль знаком зрителям TheatreHD. «Лулу», действие которой разыгрывается в начале неведомого ХХ века, – тоже фантазия с обильными мотивам русского авангарда; визуально избыточное представление, по сути, превращающее сцену Линкольн-центра в рисованное анимационное кино.

Эталонная работа художника, в руках которого всё – люди, свет, декорации – становится пластическим материалом для создания неистового театрального коллажа. Это заявление могло бы прозвучать и осуждающе, если бы спектакль получился этакой красивой изобразительной штучкой без серьёзного духовного наполнения. Но Кентридж – выдающийся художник и выдающийся мыслитель, которому театральная режиссура служит для исследования человеческой природы. И Марлис Петерсен, которая у Чернякова на сцене Баварской оперы была виртуозной оперной исполнительницей, безупречным профессионалом, но не более, здесь – будто другой человек.

Не просто сильнейшая драматическая актриса, но одержимый partner in crime, стопроцентный соавтор Кентриджа в создании уникальной героини, для которой «нормальный», регламентированный и вменяемый мир тесен. Это, безусловно, трагическая – но и абсолютно счастливая история.